Поэма об автозаводе ГАЗ

К концу 2003 г. в Автозаводском районе насчитывалось 311 600 жителей. Это составляло 24 % от населения всего Нижнего Новгорода. Ни в одном из других семи районов города не проживало такого количества людей. Выше, чем во всех остальных (за исключением расположенного в центре Нижегородского района), была у жителей Автозаводского района и средняя зарплата 6202 рубля. Если же рассматривать обеспечение жильем, то район гордился отсутствием характерных для старых городов узких и кривых улиц, тесно застроенных домами.

Вместо этого «доминирующим архитектурным решением является аккуратная регулярная расстановка зданий, построенных промышленными методами», именно об этом мечтал Борис Агапов и именно такой город помогал строить Аллен Остин. С 1998 по 2003 г. количество жилой площади в районе увеличилось в 5,8 до 5.9 млн. квадратных метров, а в расчете на одного жителя — с 17,6 до 18,9 квадратных метров. Сравнение этих показателей с другими районами города также оказывается в пользу Автозаводского. А вот уровень разводов, который за те же годы увеличился с 63,1 до 96 % от числа заключенных браков, вряд ли можно назвать достижением.

«Как воспеть “газики", “ГАЗели", “ГАЗы” и особенно упрямые, вездеходные и непотопляемые “Волги”, вобравшие в себя русских женщин?» Этим вопросом задается Марина Кулакова, бывшая работница ГАЗа, в своей поэме в прозе «Гимн автозаводу». Поэма, с одной стороны, повествует о непростом периоде роста и взросления юной жительницы местности, прилегающей к автозаводу (расположенной от него на расстоянии брошенного камня), о работе на самом заводе и об уходе с него. С другой стороны — это ностальгическая элегия о советском прошлом.

Поэма начинается с рассказа о том, что в течение более полувека комары, живущие на болотах, расположенных вдоль Оки, пируют, высасывая кровь из людей, которые поселились «на землях маленьких кровожадных аборигенов». Этот образ одновременно и полон юмора, и звучит как обвинение автомобильному заводу — чужаку-захватчику. Возможно, его можно рассматривать как метонимию, подразумевающую искусственность всего этого советского проекта. Затем мы по воле автора оказываемся на заводе в день выдачи зарплаты, когда «большинство здешнего трудоспособного населения дружно заливает экзистенциальную рабочую тоску» и «смачно формулирует вечные вопросы». При этом Марина отмечает, что «пьяный перекресток» улиц Кирова и Ильича — это место, где она родилась, которое покинула навсегда, но никогда не сможет забыть.

Поэма пронизана своеобразной противоречивостью. Детство для автора — это воспоминания о «цветочных клумбах» и «ужасных подвалах». Она описывает, как стоит за токарным станком, а на заводском полу лежит «стружка, бесконечная, как золотая под ногами, и запах машинного масла, и шум». Работа была тяжелой, но люди — замечательными. Автор вспоминает строительство жилых районов («Северного», «Сорок лет Октября»), «белые и прекрасные» учительские дома и книги, которые читали все вокруг, язвительно замечая, что «никто не строит теперь домов для учителей». И она возвращается к поставленной перед собой сложной, практически невыполнимой задаче — написать гимн автозаводу, «этому гиганту, этому огромному человеческому термитнику, заполнившему пространство многоэтажными «гаражами для людей»». Потому что «остров Гулага - это тоже ты. Автозавод. Невежественный, жуткий, беспощадный». Еще воспоминания — автобус сорокового маршрута («колыбель моей юности»), парк с качелями и каруселью, детские городки, звенящие голосами ребятни, скамейки, которые неожиданно оказывались свежевыкрашенными, причем в такой же ярко-зеленый цвет, каким покрывались деревья, возвещая о приход весны.

Наконец, заблудившись в детских воспоминаниях, она уже способна только процитировать песню, которую пела в пионерском лагере:
По Оке пароходы плывут,
Навстречу нам летят гудки.
Автозаводцы мы — и так нас всюду зовут.
Мы все друзья и земляки.
Над волжским простором,
Над синей Окой
Стоит любимый город.
Где мы живем с тобой.
С мечтою крылатой
Нам в юность пора.
Сегодня мы ребята.
А завтра — мастера...

Нельзя сказать, чтобы эта поэма отражала коммунистическую идеологию, она также не переполнена символами. Это просто рассказ о невозвратном — о детстве, цветочных клумбах самых разных форм и о парковых скамейках, выкрашенных в зеленый цвет.